Слушать родился страусенок комический с бородавкой на левой ноздре слушать
С верой в победу:
Александр Мальцев*(1) открывает счет
А на воротах Мышкин*(2) песенку поет
«А фигу, фигу, фигу, фигу, фигу, фигу Вам»
«А фигу, фигу, фигу, фигу, фигу, фигу не забьете нам»
Тут один канадец шайбу подхватил
И в ворота нашим шайбу залепил
Александр Мальцев это не стерпел
И один канадец за борт улетел
А другой канадец пашет носом лед
К третьему канадцу медсестра ползет
Трубы играют, барабаны бьют
Сборную Канады на кладбище везут.
где-то на белом свете
там, где всегда вино
трутся в пивной никулин
вицын, моргунов
слышен свисток арбитра
шайба летит на лед
а на воротах зимин*(3)
песенку поет
Приехал я на дачу,
И что там натворил:
Я бабушке Марусе
Сиську откусил.
Она за мной бежала
И еле догнала
Ругала, ругала
И пендаля дала.
Не плачь, моя Маруся,
Я новую куплю,
А если будешь плакать –
Вторую откушу.
Чарли-Чаплин
Сидели три матроса
Курили папиросы
А бедный Чарли Чаплин
Окурки Собирал
Один его подрезал
Ему по морде врезал
А бедный Чарли Чаплин
Заплакал и сказал
Когда я был мальчишкой
Носил я брюки в клёш
Соломенную шляпу
В кармане финский нож
Мамашу я зарезал
Папашу я убил
Сестрёнку-гимназистку
В уборную спустил
Мамаша лежит в больнице
Папаша в сырой земле
Сестрёнка-гимназистка
Купаётся в говне
Приехал я на дачу
И что там натворил
У бабушки Маруси
Полсиськи откусил
Она меня догнала
По попе надавала
А я её догнал
На части разорвал!
Сижу я за рёшёткой
И думаю о том
Как дядю часового
Угробить кирпичом
Первый раз промазал
Второй раз не попал
А третий раз так вмазал
Что часовой упал!
И музыка играет
И барабаны бьют
И дядю-часового
На кладбище везут
Но кладбище закрыто
И похоронок нет
И дядю-часового
Спускают в туалет!
Цыплёнок
Цыплёнок жареный
Цыплёнок пареный
(вар. цыплёнок в юбочке, накрасив губочики)
Пошёл по улице гулять
Его поймали
Арестовали
Велели паспорт показать
Он паспорт вынул
По морде двинул
И приготовился бежать
За ним погоня
Четыре коня
И полицейский без трусов
Трусы уплыли
А он за ними
Трусы на дно
А он в говно!
Детсадовская версия второй половины 70-х:
Солнечный круг, немцы вокруг
Гитлер в разведку собрался
В яму упал, ногу сломал
И на прощанье сказал:
Пусть всегда будет водка,
Колбаса и селёдка,
..или
..Сигареты в кармане
И жена в чемодане.
или..
… селедка,
огурцы, помидоры –
вот такие мы обжоры!
Если б я был султан, я б имел мопед,
Мотоцикл «Урал» и велосипед.
Я иду и курю «Беломорканал»,
Вдруг навстречу светофор — я его сломал.
Тут подходит милитон: заплатите штраф.
Я ему заплатил — он лежит в кустах.
Милитон из кустов палочкой грозит.
Я ему кирпичиком — ах ты паразит.
На кладбИще ветер свищет,
Сорокоградусный мороз.
На кладбИще нищий дрищет,
Там пробрал его понос.
Вдруг земля разворотилась,
вылезает сам мертвец:
Как ты смел в такую пору,
обосрать мою контору,
что лопатой не сгрести,
на такси не увезсти
Нищий очень испугался,
Пальцем жопу затыкал,
Но понос не унимался,
Через уши протекал.
(сам вспомнил 🙂
-=приколь=-
Ехала машина темным лесом
за каким-то интересом
инте-инте-интерес
выходи на букву «эс»
а на буковке звезда
пропускает поезда
если поезд не пройдет
пассажир с ума сойдет
вот и поезд не прошел
пассажир с ума сошел
он полез на потолок
прищемил себе пупок
а потом и говорит
«у меня живот болит»
Не считалка.
Люблю я мух толченых,
И парочку глистов,
Кошачую блевотину,
И сопли мертвецов.
Ах, какая благодать,
Кожу с черепа сдирать,
И жевать её, жевать,
Тёплым гноем запивать,
Хрустящими болячками закусывать…
Мы лежим с тобой в маленьком гробике,
Ты костями прижалась ко мне,
Аккуратно обглоданный череп твой
Улыбается ласково мне..
Ах, какая благодать,
Кожу с черепа сдирать,
И жевать её, жевать,
Тёплым гноем запивать,
Хрустящими болячками закусывать…
…Бородавкой закусить
И добавки попросить
Петр Овчинников.
По шаткой лестнице скорей,
Глотая копоть фонарей,
Спускаюсь я на склад.
Спешу вдоль пыльных стеллажей
Отведать квашеных мышей —
Горит мой хищный взгляд.
Мерцает пыльное стекло,
Воняет плесень тяжело,
Вскрываю жбан скорей.
Вдыхаю запаха струю
И с дрожью в пальцах достаю
За липкий хвост мышей.
Их сладкий запах душно-прян,
А вкус оценит лишь гурман,
Их тонкий, нежный вкус.
Они осклизлы и мягки,
У них с кислинкою кишки
И длинный белый ус.
У них умеренный засол
И мутный вспененный рассол,
Его приятно пить.
Их клейкий, маслянистый сок
И лапок сморщенный комок
Мне не устать хвалить.
Не каждому дано понять,
Как может киснуть и вонять
Мышиная вода!
Прекрасны мыши, спору нет,
Душист и сытен мой обед,
Любимая еда.
студенческая песенка. Исполнялась под гитару
На могиле старый череп чинно гнил.
Клюкву красную с болота он любил.
Говорил он клюкве нежные слова.
Говорил он клюкве: «Клюква, будь моя!
Приходи в могилу. Приходи в мой дом.
Мы с тобой, друг милый,
Чинно погниём»
Отвечала клюква черепу вот так:
«Старый череп, ты мне больше не чувак.
Чем с тобою мне в могиле чинно гнить.
Лучше с чуваками в баре виски (или пиво) пить.»
(Тут был какой-то то ли проигрыш, то ли залихватское продолжение куплета, не помню)
Пролетели уж немалые года.
Стала наша клюква уж совсем не та.
Прибежала к черепу она сама,
А от черепа осталась только пыль.
«Да где же ты мой милый,
Куда же ты ушёл?
Да без тебя в могиле
Мне не хорошо…»
детки на родительский день пели:
За столом сидит гость,
В голове торчит гвоздь…
Это я его забил,
Чтобы гость не уходил.
Рядом с ним — его жена,
Но и она обречена-
Лишь коснется рюмкой губ
И уже холодный труп…
Рядом с ней сидит дочь,
Но и ей нельзя помочь…
Только я тут ни при чем —
Стул к розетке подключен…
Темнота. Вдруг яркий свет,
Крики, белый кабинет.
Соска. Молоко. Кровать.
За день памперсов штук пять.
Ясли, садик, школьный вальс.
Сигареты, преферанс.
Институт и рюмка водки.
Призыв. Армия. Пилотки.
Поцелуи. Девка – класс.
Секс. За этим сразу ЗАГС.
Дети. Крики — не поспать,
Смена памперсов опять.
Боль в боку. Рецепт. Аптека.
Внук – на старости утеха.
Крышка гроба. Все! Капут!
Ну и ну деньки бегут!
Считалка
Раз,
Смерть сегодня ждёт всех нас,
Два,
Выжить сможешь ты едва,
Три,
Ты только медленно умри,
Четыре, Пять,
Что б подольше пострадать,
Шесть, Семь,
Будешь мёртвый ты совсем,
Восемь,
Соль на раны мы попросим,
Девять,
Нас будут мучить целый месяц,
Одиннадцать, Двенадцать,
Долго будут издеваться,
Тринадцать,
Может кто-то хочет здаться?
Вот считалки и конец,
Ты будешь следующий мертвец!..
В зоопарке:
Здравствуйте дети
Это утка.
Она большая прос. простите дети
Это гусь. Я сама его боюсь.
Здравствуйте дети.
Это слон.
Он физически силен.
У него как у китайца
Два больших зелёных я … Яша,
Яша не балуй, крокодил откусит ху.хулиган ты яша
Где твоя мамаша?
Моя мамаша с папашей делают нового Яшу.
Здравствуйте дети.
Это кит.
Он на дне морском лежит.
И смотрит через лупу
На свою синюю за. закрывается зоопарк.
На развилке трёх дорог›.
На развилке трёх дорог
Стоит терем-теремок.
В теремке том свет горит,
Алкоголиков манит
Самый малый алкоголик
Сел за самый малый столик.
На столе лежит записка:
ќТы дурак и лысый писка›.
Под столом лежит телеграмма:
ќСрать не меньше киллограмма›.
Лев конечно поспешил
Киллограмм наворотил.
А слониха не спешила
Восемь тонн наворотила.
Тут пришел индийский слон
И насрал двенадцать тонн.
Лев конечно сразу в драку
И прямым ударом в сраку
Оказался под столом
Весь умазанный говном.
Под столом сидели утки
Все конечно проститутки.
Из-под стола вылез гусь:
ќНе мешайте я еб%сь›.
Поезд едет, рельсы гнутся,
Под мостом коты е%утся.
Тут и сказочки конец,
Кто не слушал — пи%араз.
Как под солнцем тропическим, жарким,
На высокой на лысой горе
Жил индеец в бревенчатой хижине
С бородавкой на левой ноге!
Припев:
Тинтель-винтель мантинтель вуаре,
Тинтель-винтель вуаре вархар,
Монзель-монзель ман-монзель нуаре,
Тир вар-вару, вар-виру вархар
Нацепив на себя по два галстука,
Он трагически по вечерам
Выходил на свидание к страусу,
Так как девушек не было там.
Припев:
И от этих свиданий трагических
На высокой на лысой горе
Родился страусенок комический
С бородавкой на левой ноге!
в магазине номер восемь
раздаются голоса
сука блять, отдай бутылку, не пизди она моя!
мой первый мат!!детский сад 1986 год
Источник
Чаще всего это «Спи, моя радость, усни!» (ее музыку написал великий Моцарт). Это может быть и «Горные вершины спят во тьме ночной» на слова Генриха Гейне.
Это может быть и «Мы кузнецы, и дух наш молод, куем мы счастия ключи, вздымайся выше, наш тяжкий молот, в стальную грудь сильней стучи, стучи, стучи!» Такое пелось уже от полной безнадеги усыпить капризное или больное дитё.
В числе прочих мама мне пела такую песенку:
Оля и Коля бегали в поле.
Оба они счастьем полны:
Оля бежит, а Коля кричит:
— Оля-Оля-Оля, дай мне!
Оля-Оля-Оля, дай мне
Тебя догнать, с тобой поиграть!
Немножко дальше:
— Оля-Оля-Оля, дай мне!
Оля-Оля-Оля, дай мне
Тебя догнать, поцеловать!
Песенка довольно длинная, а кончается она словами:
— Николай Николаевич, дай мне,
Николай Николаевич, дай мне,
Дай мне покой, батенька мой!
История всей жизни…
Была еще одна песня из маминого репертуара — про гондольера. Думаю, тоже фольклор: девушка просит гондольера перевезти ее на другую сторону реки, в местечко с названием «Иольдо», предлагает ему за это золотое кольцо, от которого благородный гондольер отказывается со словами:
«Гондольер молодой
С синьорин молодых
За провоз не берет
Перстеней золотых,
Жаждет лишь одного — поцелуя!»
Кончается эта история вполне благополучно:
«Я их видел потом
Озаренных луной
Они плыли вдвоем
По реке голубой.
А в Иольдо огни уж погасли».
(Хочу отметить несколько моментов. Первый — недвусмысленное домогательство и, как оказалось — успешное. Второй — смена приоритетов у синьорины: она не только поддалась на уговоры, но и перестала спешить! Что было дальше — в песне нет ни слова! А жаль! Третий — вот истоки сегодняшнего поведения шоферов!)
Лет 30 назад дочь привезла из пионерского лагеря песенку, в которой были такие строчки:
Оля, Оля, где твоя краса?
Поседели наши волоса!
Песня меня впечатлила, я ее даже записал, но за давностью в памяти остались только эти строки.
Истории любви, написанные неизвестно кем, неизвестно когда, передаваемые изустно, знакомят детей и с жизненными поворотами, и с драматическим финалом — старостью, настраивают на то, что жизнь долгая, а красота и молодость — преходящи.
Сведения, которые черпают дети из таких произведений, сопровождают их всю жизнь.
Сегодня я хочу немного побрюзжать, посетовать, погрустить. Не по поводу того, что наступает старость, что молодежь нынче не та, что жизнь какая-то не такая… Вовсе нет. Меня подстерегла ностальгия: раньше в моих компаниях пели на кухне коммунальной квартиры во время праздников, у костра в походах и на пикниках…
А сейчас что поют? И поют ли вообще?
Сорок лет назад (приблизительно) я оказался в компании с человеком, который знал множество юморных песенок какого-то абстрактного свойства. Тогда еще не в ходу было слово «бард», но самодеятельные песни (в том числе и «ни о чем») не просто существовали, их пели самозабвенно и увлеченно.
То ли по глупости, то ли по молодости (скорее всего: и то, и другое) — я не записал и не запомнил слова, сохранилось только:
«И от этой любви …
…
Родился страусенок комический
С бородавкой на левой ноздре».
И это:
«И каждую пятницу
Лишь солнце закатится
Кого-то жуют под бананом».
(Кстати, в России это как-то не звучало, а в Израиле — актуально, есть банановые плантации!)
Давно ищу слова песенки, которая начинается словами:
Задумал я, братишечки, жениться, Боже мой!
Пошел жену себе искать.
Нашел красотку молодую —
Годков под восемьдесят пять.
Может, кто-нибудь знает продолжение? А я вам в качестве компенсации — вот эту юбилейно-свадебную песню.
Жизнью холостяцкой я извелся
(Жалок мне мужчина холостой),
И поэтому я обзавелся
Молодой красавицей женой.
Мне не надо горничной от скуки
И помощь мне прислуги не нужна:
У меня для этой самой штуки
Есть своя законная жена.
(И так далее…)
Если знаете — спишите слова!
А если есть еще что-нибудь интересное — пишите!
И споем нашим любимым!
Источник
Я подыграю на трубе.
Зачем пришел я в этот мир — не знаю!
А что мы знаем о своей судьбе
И, слава богу, пока играю
Всю жизнь играю на трубе.
Труба в заплатах, любовь бесплатно
И грусть не стоит не гроша
Застыли парни, молчит ударник,
Ты, Дейзи, пой, моя душа.
Как ты сейчас от всех далеко,
Твоё лицо уже дымит.
У сердца чувствую Твой локоть,
Когда вибрируешь на «ми»!
Так жить несложно,
Вот все, что можно,
Вот все, что нам с тобой дано:
Судьбы водица, Любви пшеница
И джаза крепкое вино.
Я знаю все теперь о рае —
Там славно будет голытьбе!
И слава Богу, пока играю,
Всю жизнь играю на трубе!
БЫЛА ВОЙНА
Была война. Один солдат
был ловок и умен.
Он души выбивал из тел,
на чем и стал богат.
Ему платил другой злодей, что с тех налоги брал,
кто отдавал своих детей, чтоб тот их убивал.
И отбирал у матерей парламент их рубли,
чтоб сыновья грязней зверей на поле полегли.
Была война. Другой солдат
не знал, в кого стрелять.
Ронял тяжелый автомат,
одет был не под стать.
И вот когда в грязи завяз большой его сапог,
ему тот первый между глаз влепил. Он это мог.
А тут и следующий щенок попал ему в прицел.
Он много раз нажал курок. Никто не уцелел.
Играй, гармонь, звени, струна,
ешь мясо, депутат.
Пей, Президент. Идет война…
Никто не виноват.
И только хитрый генерал
признал свою вину,
что слишком мало он послал
мальчишек на войну.
Кому поклон, кому погон,
а русским детям пулю в лоб,
окоп, сугроб, сосновый гроб.
так было испокон.
В АФРИКЕ
В раскаленной тропической Африке,
Ах, когда я туда попаду.
Крокодилы жевали жирафиков,
И на ветке сидел какаду.
Но однажды с ружьем металлическим
В африканской ужасной жаре,
Появился охотник тропический
С бородавкой на левой ноздре.
Тиридиридам, пиридирам фиала
Саливао, вальвао, ха-ха.
Тики-тики сальватики дротики
Баливау, вальвао, ха-ха.
И однажды, когда понапрасну он
Вдоль по берегу Конго гулял,
Страусиху увидел прекрасную
И влюбился в нее наповал.
Он расстался с ружьем металлическим,
Потому что душевно прозрел.
Он встречался с ней систематически,
С бородавкой на левой ноздре.
Тиридиридам, пиридирам фиала
Саливао, вальвао, ха-ха.
Тики-тики сальватики дротики
Саливао, вальвао, ха-ха.
И от этих-то встреч поэтических,
В африканской ужасной жаре
Родился страусенок комический
С бородавкой на левой ноздре.
В ТЕАТРЕ КУКОЛЬНОМ
В театре кукольном, не очень известном
И не очень академическом
Работала кукла одна принцессой
В спектакле одном классическом.
Сама-то принцесса была из народа,
Но в образ входила блестяще.
И так отличалась от всякого сброда,
Ну, словно она настоящая.
Чтоб власть захватить в свои нежные руки
И завладеть ей троном,
Изображала любовные муки
И целовала барона.
— «Я люблю Вас, я люблю Вас.
Да и Вы меня, не так ли?»
Днем и вечером все то же.
Очень часто шли спектакли.
И целуя эту тыкву, повторяла:
— «Я люблю Вас, я привыкла к Вам,
Я привыкла».
И действительно привыкла.
Да, вот так вот привыкаем
К разной гадости и мрази.
И уже не замечаем,
Что она к нам в душу влазит.
Доигралась, доигралась
Серым валенком-бароном.
И сама себе казалась
Очень искренно влюбленной,
Я не знаю, что там будет,
Но не век идти спектаклю.
Правда, куклы ведь не люди,
Подражают лишь, не так ли?
ВЕЛОСИПЕД
Ах, как хочется в синий лес,
ах, как хочется в черный бор,
но мой транспорт сломался весь-
я сижу и листаю альбом.
Вот Синьяка оранжевый мыс,
вот поля и дороги Оверна.
Вдруг приходит счастливая мысль —
не собрать ли мне старое вело?
Подари мне, Анри Руссо,
свое детское колесо!
Подари, молодой Пикассо,
треугольное колесо!
Мой любимый, любимый Ван Гог,
подари провансальский звонок!
Раму мне одолжи, Сера.
Остальное лежит в сарае.
Вот и собран велосипед,
не поехать ли в Сан-Мари —
я уже не бывал сто лет
в кафе «Тамбурин».
Лучше я посажу на раму,
постелив предварительно холст,
Ренуара туманную даму
и отправлюсь в далекий поход.
Я проеду по желтым пейзажам
Вдоль полей Агранжад,
и сентябрьские листья адажио
надо мной закружат.
Мне не хочется в синий лес,
в черный бор не хочется мне,
я во власти гогеновых «Грез»,
Меня манит Мане.
ВЕРЛИБРЫ
Наплюй на все это, делай то, что тебе по душе.
Хватит добывать уголь, и тысячи рублей.
Сделайся часовщиком, ты же этого хочешь.
Сделай одни часы, получи за них тридцать рублей,
и умри.
Исключительно пьяная личность стояла на остановке.
Это, конечно, не типично, но всем пассажирам было
неловко. Они тоже хотели пьяными быть, чтобы
кое-что позабыть.
Космический верлибр
Как тебе кажется, это то, что нам надо? Или я ошибаюсь.
Это Сатурн, или Марс, или копыта Кентавра?
С похмелья никак не разберу. Эти планеты…
Знаешь что, в конце концов давай-ка посмотрим
карту, там все обозначено. И наш маршрут, и
эти чертовы планеты.
Закури, это помогает. Я с этим идиотом все нервы истрепал.
Я так хотел попасть в этот рейс, а он все говорил,
что, ты, ненадежный, пьешь, мол, много.
Извини меня, но дурак он, наш шеф.
Ты умрешь, и я умру. Но еще не утро.
Нет, ты послушай, так говорят все родители.
«Если ты будешь так продолжать, то из этого не
получится ничего путного». Послушай, черт возьми,
вот незадача. Так говорят все родители.
Послушай, они тебе так говорили? Мои родители
были молоды, когда говорили мне это.
Но послушай, черт возьми, как они могли все предвидеть
в свои двадцать лет?!
Один поэт читал стихи. И у него изо рта, как
из тоннеля, вылетали экспрессы метафор, рифм и эссонансов.
Потом он замолчал, и залил тоннель вином, водкой
Источник
